— Кто ж его знает. Было бы жаль. Но что мы-то поделать можем?
— Намекаю. Миноносцы для этой цели использовать считаю неразумным, не так много мин они могут нести, а установка весьма медленна. Другое дело "росичи", на них уже предусмотрены рельсы под якорные мины, как на "Енисее", мины будут поставлены в кратчайшие сроки.
— Андрей Андреевич, думаю нам не следует сейчас приближаться к порту, да и в Дальнем нам делать нечего, если это война, а это скорее всего именно так, то там наверняка появятся японские корабли. Давайте отойдем к юго-востоку.
Струя свинца косой прошлась по палубе, хлестнула по мостику, высекая искры и опрокидывая человеческие фигурки. Пулемет захлебываясь выбрасывает пули одну за другой с невероятной скоростью. Ага, вот на палубе уже никого и не видно. За щитом носового орудия спрятался наводчик, видно только ноги, но попасть не получается. Орудие рявкает, но как видно грохот пуль по щиту не способствует точной стрельбе. Мимо. Все, орудие замолчало, некому подать снаряды, даже если подносчики и живы, то попрятались. На мостике тоже никого не видно, как видно попрятались за стальной защитой. Ну и не надо. Прекратился обстрел и слава Богу.
— Смотри в городе не брякни это "командир".
— Здесь тоже стреляют, — резонно возразила Вера Ивановна, памятуя ту единственную бомбардировку Владивостока за всю войну, предпринятую в середине февраля адмиралом Камимурой. — Негоже когда семья в разлуке. Двух сынов схоронили и до сего дня нас могло разлучить только море, так что я еду с Петрушей, что бы он ни говорил.