Произошла пауза, во время которой Котомкин поднялся и заломил руки.
В операционной секунд десять было полное молчание, но за закрытыми дверями слышно было, как глухо выкрикивал кто-то и бухал, все бухал головой.
И я один прошел весь путь к Киеву и вошел в него, когда совсем рассвело. Меня встретил странный патруль, в каких-то шапках с наушниками.
— И я с ней пойду, — быстро и подозрительно молвил Шариков.
— Снимайте штаны, голубчик, — скомандовал Филипп Филиппович и поднялся.
— А когда же приём? — добивался голос за дверью, — мне бы только на минуточку…