Тут я сдался и чуть не заплакал. И моление тьме за окном послал: все что угодно, только не ущемленную грыжу.
Воздуху Таракану не хватило. «Погибаю я, делегат злосчастный, — подумал он. — Уходит… злодей…»
— Очень хорошо знаю (как ему не знать! Он-де оттого и деньги спросил).
— Пропали мы теперь! Не достать нам, видно, больше русской горькой!
— Восемь раз стерлядка кольчиком. Салат Оливье шесть раз!
Гомон стоял на пристани. Мальчишки-носильщики грохотали своими тележками, тащили сундуки и корзины. Народу ехало много, и все койки второго класса были заняты еще от Батума. Касса продавала второй класс без коек, на диваны кают-компании, где есть пианино и фисгармония.