Акушерка посмотрела на меня дико, но у фельдшера мелькнула искра сочувствия в глазах, и он заметался у инструментов. Под руками у него взревел примус…
— А я могу! — сказали несимпатичные золотые очки.
— А что? Ничаво не будет, — ответила она и стала заворачивать младенца в пеленки.
Вон Марья зашлепала к двери открывать. Сколько времени? Половина первого… Ночь. Спал я, значит, только один час. Как мигрень? Налицо. Вот она!
— Да… кха… Жалованье нам вчера выдавали. Ну, понятное дело, зашли мы с кумом…
Я написал в Грачевку и вежливо напомнил о том, что на N-ском участке полагается и второй врач.