— Убирайтесь из квартиры, — задушенно шепнул Филипп Филиппович.
— Гм. Ну ладно. Я тебя завтрашним числом запишу.
Объявить забастовку незаконной — нельзя. Можно — просто объявить забастовку.
Итак, 19 июня с. г. был день величайшего торжества, а равно и величайшей горести всех жен и детей. Именно: произошла получка, и буфет на станции Ряжск-1 наполнился нашими ответственными работниками до отказу. В числе их удостоил буфет своим визитом ответственный наш кооперативный работник некто В. Раз!
Прислали нам весной динамит для взрыва ледяных заторов. Осталось его 18 фунтов, и теперь наш участок прямо не знает, что с ним делать. Взрыва боимся, и отослать его не к кому. Наказание с этим динамитом!
Словом, в конце концов отступились от меня. На радостях, что я навеки избавился от французских министров и русских горняков, я украл в этом месяце три фельетона, дав пять фельетонов. Стыжусь признаться, что в следующем я представил четыре. Тут терпение Июля лопнуло, и он перевел меня на сдельную работу.