— Не могу знать, — ответил Пузырев, чувствуя, что под ним разверзается бездна.
Он пошел передо мной разнообразный и коварный. То появлялся в виде беловатых язв в горле у девчонки-подростка. То в виде сабельных искривленных ног. То в виде подрытых вялых язв на желтых ногах старухи. То в виде мокнущих папул на теле цветущей женщины. Иногда он горделиво занимал лоб полулунной короной Венеры. Являлся отраженным наказанием за тьму отцов на ребятах с носами, похожими на казачьи седла. Но, кроме того, он проскальзывал и не замеченным мною. Ах, ведь я был со школьной парты!
— Ну, ну, ну, — психика добрая… «От Севильи до Гренады», — бормотал Филипп Филиппович, — нужно перетерпеть — вы ещё так молоды…
Вызваны для консультации: профессор по кафедре кожных болезней Василий Васильевич Бундарев и директор московского Ветеринарного Показательного института. Ими случай признан неописанным в литературе. Диагностика осталась неустановленной. Температура — 37, 0.
— Лошадка-то женского пола была? (Три непечатных слова.)
— Почему вы в каске? — спросил я, прикрывая свое недомытое тело простыней.