— Кто это тут вам папаша? Что это за фамильярности? Чтобы я больше не слышал этого слова! Называть меня по имени и отчеству!
Брандмейстер. Э, ты, я вижу, не уймешься (швыряет в него сапогом), вон!..
— Заверь мне, милый человек, заявленьице!
— Ничего подобного. А если я темный? А неразвитой? А наследственные социальные условия? А? А первая судимость? А алкоголик?
На фельдшера я наклеветал. Ну, смеялся… Не важно. Он приходил навещать меня. Предлагал выслушать.
— Здравствуйте, дорогой товарищ Мервухин, — сказал зловещим голосом Птоломеев.