— Так растрогали, так растрогали… Спасибо вам, — говорил Филипп Филиппович, — голубчик, я иногда на вас ору на операциях. Уж простите стариковскую вспыльчивость. В сущности ведь я так одинок… «От Севильи до Гренады…»
Через минуту чисто было перед Тараканом. Ящик уплыл, доска уплыла, и люди разошлись. Бульвар жил, равнодушный к Таракану, китаец стрекотал погремушкой, а вдали переливались свистки — пора рынок кончать.
— Что ж так долго? — спросил пациент. — Как это так два года?! Мне бы какого-нибудь полоскания для глотки…
— Во все квартиры, Филипп Филиппович, будут вселять, кроме вашей.
— Долой Микулу! — кричала масса, — этого пьяницу надо изжить!
— Не скажите, Филипп Филиппович, все утверждают, что очень приличная — 30 градусов.