— Нет, уж вы меня по имени и отчеству, пожалуйста, называйте!
Кто-то настойчиво и громко барабанил в наружную дверь, и удары эти показались мне сразу зловещими.
— Это у меня, вероятно, наследственное, дорогой доктор, — заметил рыдающий Пузырев.
Я ложусь спать очень рано. Часов в девять.
Последствия неисчислимые. Сегодня днём весь переулок был полон какими-то бездельниками и старухами. Зеваки стоят и сейчас ещё под окнами.
Он долго бормотал про себя, меняясь в лице каждую секунду. «…А также угрожая убить председателя домкома товарища Швондера, из чего видно, что хранит огнестрельное оружие. И произносит контрреволюционные речи, даже Энгельса приказал своей социалприслужнице Зинаиде Прокофьевне Буниной спалить в печке, как явный меньшевик со своим ассистентом Борменталем Иваном Арнольдовичем, который тайно не прописанный проживает у него в квартире. Подпись заведующего подотделом очистки П. П. Шарикова — удостоверяю. Председатель домкома Швондер, секретарь Пеструхин».