Он слепил меня. В ваннах бушевала и гремела вода, и деревянные измызганные термометры ныряли и плавали в них. В детском заразном отделении весь день вспыхивали стоны, слышался тонкий жалостливый плач, хриплое бульканье…
— Вон из квартиры — сегодня, — монотонно повторил Филипп Филиппович, щурясь на свои ногти.
На этом смычка с дедом Омелькой и закончилась.
— За що треба, за то и расстреляли, — отозвался полковник и страдальчески сморщился. Комочек все больше алел под его пальцами.
— Нет, не попаду, — сказал Всеволод, который был очень способен в математике.
Дама испугалась и даже побледнела под коркой румян.