Местком отчима написал учку про Всеволода: «Так и так. Всеволод учиться желает». Учк написал дорпрофсожу «Желаем, чтобы Всеволод учился». Дорпрофсож написал политехникуму: «Будьте любезны Всеволода принять». Политехникум принял документы Всеволода и все их потерял.
Заброшенная плита гудела. Вода уходила через дверь на гулкую лестницу прямо в пролёт лестницы и падала в подвал.
— И глотку? — спросил пациент хрипло, и тут я заметил, что только при слове «полоскание» он оживился.
Под одеялом с полосками заплакали. Потом заплакали под другим одеялом.
— Верни этого с ящиком! — не помня себя, бормотал Таракан, наступая на кепку. — Подай мне его сейчас! А то я вас власти отдам! Куда же это милиция смотрит? — в ужасе спросил Таракан у любопытной старушечьей мордочки в платке.
Вот он всё ближе и ближе. Этот ест обильно и не ворует, этот не станет пинать ногой, но и сам никого не боится, а не боится потому, что вечно сыт. Он умственного труда господин, с французской остроконечной бородкой и усами седыми, пушистыми и лихими, как у французских рыцарей, но запах по метели от него летит скверный, больницей. И сигарой.