Ну-с, приступаем. Я никому ничего не должен. Погубил я только себя. И Анну. Что же я могу сделать?
Шел шестой час заседания. На задней лавке двое расстелили одеяло и приказали разбудить себя в восемь с половиной, прямо к чаю.
На воспалении глаз Пузырев сделал чистых 22 рубля и очки в черепаховой оправе.
Филипп Филиппович обернулся, закусил губу и молча нажал на Шарикова, вытеснил его в приёмную и запер его на ключ. Шариков изнутри тотчас загрохотал кулаками в дверь.
В основе фельетона — истинное происшествие, описанное рабкором № 742
— Ты, милая, врешь. Ты лекарство не принимала!