— Да, времени нет, — согласился Виктор. При каждом движении медаль покачивалась и стучала по ребрам. От нее было ощущение, как от горчичника. Хотелось снять, и тогда сразу полегчает.
— Скажи, а ты как — сначала напишешь, а потом уже вставляешь национальное самосознание?
— Не знаю, — сказала Диана. — У меня же нет никого больше, кроме этого человека.
— Почему вы еще здесь? — спросил он вполголоса. — Уходите, здесь нельзя.
— А вы не спорьте, — сказал Виктор. — Не надо спорить: в спорах рождается истина, пропади она пропадом. — Он нежно погладил желвак и добавил: — Впрочем, у меня это, наверное от невежества. Все ученые — поборники прогресса, а я не ученый. Я просто небезызвестный куплетист.
— Сохранение врачебной тайны! — изрек Голем. — И потом, я ничего не знаю. Я могу только догадываться.