– Личный состав вооружен автоматами, с гранатами тоже нормально. Проблем никогда с этим не испытываем.
Когда они, наконец, отжали фрицев, проклятый панцер дернулся было следом, но не успел. Кто-то из солдат ловко метнул противотанковую гранату под гусеницу, разорвав ее аж в двух местах. Обездвиженная «четверка» успела еще раз неприцельно рявкнуть орудием, но штрафбатовцы уже бросили ей под брюхо новую гранату. А после двое бойцов вскарабкались на кружащуюся на месте обреченную бронемашину, приоткрыли люк командирской башенки и забросили внутрь одну за другой пару «лимонок». И со всей возможной скоростью сиганули прочь. Внутри гулко бухнуло, затем рвануло еще раз, уже куда сильнее. Выбитые ударной волной крышки люков, кувыркаясь и сбивая с деревьев ветки и листья, отбросило далеко в стороны, а сорванная с погона башня медленно, будто нехотя, сползла куда-то вбок. И натворившая столько бед тварь замерла, воняя на весь лес смрадной гарью синтетического бензина и сладковатым запахом горелого человеческого мяса…
– Сначала этих смешных христиан хотели попробовать заставить силой пройти процедуру. Впрочем, сами психогенетики рекомендовали так не делать, боясь популяризации через мученичество. И тогда их просто перестали замечать. Вернее, превратили в музейные экспонаты.
– Нет, ребята, я не гордый, я согласен на медаль! – цитатой из «Василия Теркина» ответил комбат. – Буду к вечеру.
Ждать пришлось недолго, буквально пару минут. На крохотную полянку буквально вывалился человек, с ходу проломившись сквозь довольно-таки колючие кусты: капитан даже губы сочувственно поджал. Невысокий, в изорванной одежде и с перемазанным грязью и кровью до полного безобразия лицом. Растянувшись во весь рост, человек тоненько взвизгнул и замер, прикрывая голову руками. И тут же ветви раздались в стороны, и на открытое место вылетели сразу два ящера. Словно на запавшей в память – ага, попробуй такое забыть! – голосъемке, из экипировки на них были лишь жилеты, набитые какими-то контейнерами. Зато в хрупких с виду верхних конечностях ящеры сжимали вполне устрашающего вида оружие, так что разведчики не колебались ни секунды. Ильченко ударил плазмой, целясь в голову, хоть и прекрасно понимал, что с такого расстояния безразлично, куда именно стрелять. Перцев же, видимо, припомнив успевший распространиться среди разведчиков слух об особой уязвимости ящеров для гранат, выпалил в своего противника серией из трех тридцатимиллиметровых ОФГ-89. Выстрел капитана аккуратно снес ящерице полголовы, заодно опалив ствол ближайшего дерева. А вот лейтенант явно перестарался – три практически одновременно сдетонировавшие гранаты разнесли тело чудовища в клочья, оставив от него лишь изуродованный взрывом таз с вывернутыми наружу сизыми кишками и нижними конечностями да уродливую башку, отброшенную взрывом в заросли. Секундой спустя на полянку выломился третий преследователь, очумело вращая зубастой головой и поводя из стороны в сторону стволом зажатого в лапах оружия.
– Попрошу, – поднял палец отец Евгений, – меня не оскорблять! Правила у нас такие. Священник не имеет права проливать кровь. Даже змеиную. Устав, так сказать.