После было много такого, чего я раньше не видел, не слышал, не испытывал.
И на сорок шестом астероиде, когда я уже совсем хорошо прицелился, зазвенела тревога.
— Андрюша, Яхнин! — Комэск продолжал свои лаконические упражнения, но я все равно был безумно рад его слышать!
— Руки за голову! Ноги врозь! — приказал я, отфутболив пистолет к двери. — Лежать! Морды вниз!
«Змея еще благороднее, — думалось мне, — она даже ходит лежа!»
Пока конвоиры кастрировали мою униформу, судья продолжал.