Как выяснилось, Мэри и тут наврала — ничего у Алли не отсохло и не отвалилось. И почему её это не удивило?
Мэри долго смотрела в закрывшуюся за Алли дверь лифта. Алли, конечно, не догадывалась об этом, но Мэри и вправду ощутила, как страшно обожгла её пощёчина. Обожгла не лицо, но душу, а ведь эта боль сильнее любой физической боли. И всё же Мэри была права, поступая так, как поступила.
— Вот, возьми. Ты тоже заслужила вкусную жрачку.
Она снова закрыла глаза, пытаясь «перезагрузиться». Ведь человеческий разум, она знала, очень похож на компьютер, особенно в краткий промежуток времени между сном и бодрствованием.
— Кажется, я знаю, что это! — воскликнула Алли. — Я видела такое, когда мы ездили в Мексику. Там ставят маленькие кресты на обочине в тех местах, где на дороге погибли люди. Здесь, в Штатах, я как-то не обращала внимания, но держу пари, что это тот же самый обычай.
Но как бы хорошо ей сейчас ни было, она не могла забыть, что вскорости её ожидает сущий ад — когда она встретится с самим МакГиллом.