— Правда? Интересно. Он мне не показался таким уж лыжником. И куда же он уехал?
— Какого черта? — спросил Харри, когда через пятнадцать минут вновь оказался на краю расщелины, качаясь под порывами ветра и поспешно освобождаясь от веревки.
— Поразительно, — заметил он, склонив голову набок.
На другом снимке был Олег. Харри снимал его на мобильный телефон в Валле Ховине во время тренировки конькобежцев прошлой зимой. Олег был тогда еще совсем тощий мальчишка, но если бы он продолжил тренироваться, то красная трикотажная форма вскоре сидела бы на нем как влитая. Что-то он сейчас поделывает? Где он вообще? Смогла ли Ракель создать для него дом там, где они сейчас, дом, в котором они могут чувствовать себя в большей безопасности, чем здесь, в Осло? Появились ли в их жизни какие-то новые люди? Называет ли Олег его хоть иногда по-прежнему папой, забывшись или устав?
— У тебя есть какие-то планы? Если нет, приглашаю тебя поужинать.
— Я больше этим делом не занимаюсь, — сказал он. — Но все равно твоего слова было бы достаточно.