Я снова сотворил кофе и быстро просматривал карту. Взгляд задержался на земле Белых Коней, там два десятка деревень, места компактные, есть поля под пшеницу и прекрасные пастбища, а также густой строевой лес, два озера и река, отделяющая от владений соседа.
— Та-а-ак, — протянул я зловеще. — Ты был в землях Сворре? Или Коце?
Конники приближаются с каждым мгновением, ветер срывает пыль с доспехов, и солнце играет на выпуклых панцирях, на плечах, на щитках, закрывающих руки, на шлемах.
Ветер наконец-то поднялся повыше и свирепо разогнал тучи. Соскучившееся по работе солнце с удвоенным жаром начало высушивать сырость, я через некоторое время ощутил, как его лучи проникают уже под кожу и начинают добираться до костей. Пес как будто почуял, остановился впереди у ручья и жадно лакает с таким наслаждением, что слышно на половину королевства.
Тот закричал тонким, режущим уши голосом, резко дернулся в сторону. Гиллеберда инерция швырнула по прямой, он упал, трижды перекувыркнулся. Шлем от удара о землю слетел и откатился, звякая.