Тот закричал тонким, режущим уши голосом, резко дернулся в сторону. Гиллеберда инерция швырнула по прямой, он упал, трижды перекувыркнулся. Шлем от удара о землю слетел и откатился, звякая.
— Амулеты против незримности есть не только у меня. Лучше уж сову.
Ветви начали покачиваться, затрепетали листочки, я прислушивался и уловил их шелест. Женщина продолжала с той же застывшей улыбкой рассматривать меня, я вздрогнул с головы до ног, когда в ее взгляде появилось нечто новое, затем длинные ресницы опустились, на мгновение закрыв глаза и бросив тень на щеки, тут же поднялись.
— Мы многое сделали, — сказал я. — Мы восстановили законность, а также предотвратили гражданскую войну! А теперь я отбываю на поля сражений. На поля славы, чести, доблести и геройства!.. Туда, где остались войска доблестнейших вартгенцев, сдерживающих напор озверелого врага под командованием графа Меганвэйла.
Ее глаза, слишком прекрасные, чтобы я видел в них мысль, предостерегающий холодок давно исчез, никакой угрозы, а полные губы раздвинулись в чуть-чуть насмешливой и дразнящей улыбке.
Я возразил с достоинством, что это низкие интересы, нижепоясные, а мужчины должны думать о великом, высоком и чистом. Это простолюдины ничего больше не видят, а мы не они, хоть и они, мы должны быть выше, чище, дальше и длиннее.