Такси скользило в голубеющих сумерках, а я все думала.
Месье Одзу. Может, я сплю и мне снится сон со всякой чертовщиной, разными хитросплетениями, наваждениями, ужасами, бесконечными совпадениями и заключительной сценой пробуждения в ночной рубашке, с тяжеленным котищем на ногах и истошным ором настроенного на «Франс-Интер» будильника?
Потом поспешно, пока никто не появился, вернулась к себе и без сил, но с чувством выполненного долга рухнула в кресло.
— Он уволил баронессу и всех остальных тоже!
— Спасибо. Большое спасибо, — отозвался Какуро и чокнулся со мной.
И она вышла на площадку, поплотнее прикрыв за собой дверь. Не выпустить кошку, не впустить консьержку — первая заповедь дам-социалисток.