Чего никто на свете, в том числе и я, для себя не желает.
— А чем вы занимаетесь? — поинтересовалась я.
Нас устроили в уютном спокойном уголке, за столик, на который падал солнечный блик посреди мерцающих теней. Как тени могут мерцать? Не знаю, но они мерцали.
Мои камелии привяли из-за смерти Пьера Артанса.
Вы прочитали это крошечное предложение, и оно не вызвало у вас ни боли, ни жгучего страдания? Правильно.
— Неужели осьминог? — удивилась я, вытащив кусочек зазубренного щупальца из пиалы с шафраново-желтым соусом.