— Господи, твоя воля, — говорю я брезгливым тоном. — Не беспокойтесь, как курьер придет, так я ее вам мигом доставлю.
Потом его «кху-кху» пробилось и усилилось.
— Да, но вот это… — я поднесла руку к прическе и снова содрогнулась, нащупав жесткую пену.
Остаток утра прошел довольно мрачно. У меня не прибавилось симпатии к Артансу из-за того что он умер, тем не менее я бродила как неприкаянная и даже читать не могла. Островок первозданности, приоткрывшийся благодаря камелии на храмовом моховом ковре, прочно заволокло туманом, и сердце мое заливала черная горечь всех утрат и падений.
Не бойтесь, Рене, я не буду кончать жизнь самоубийством и ничего не буду жечь.
— В ресторан? — переспросила я, совсем смешавшись.