В ресторане играла музыка, та самая вечная кассета, где в конце был записан обрывающийся на середине «Bridge over troubled waters». За одним из столиков Андрей заметил своего старого приятеля Гришу Струпина в модном твидовом пиджаке, к лацкану которого была прицеплена крылатая эмблема МПС – стоила она бешеных денег, но у Гриши они были. Еще при коммунистах он приторговывал по тамбурам сигаретами и пивом, а сейчас развернулся совсем широко. Напротив Гриши сидел какой-то коротко стриженный иностранец и ел из алюминиевой миски гречневую кашу с икрой. Заметив Андрея, Гриша призывно замахал руками, и через минуту Андрей втиснулся на свободное место рядом с ними. Гриша за последнее время стал еще более пухлым, веселым и кудрявым – или, может быть, так казалось, потому что он был уже немного пьян.
– Я думаю, да, – сказал Хан. – Должно быть много, только мы друг друга не знаем. Раньше точно было много.
– Садись, – сказал Хан, кивая на место напротив.
– Да бросьте вы, – сказал Андрей. – Вы же не в подстаканнике родились. И не в ложке.
– Меня-то за что? Я всю жизнь честно работал. Ты пройди по купейным вагонам – половина дверей вот этими руками поставлена. Я при всякой власти нужен.