Его потащили из искореженной кабины боевой машины — и темная волна беспамятства захлестнула его, милосердно спасая от невыносимой боли…
В одном из помещений — прямо в помещении, не на улице, а в помещении стоял повстанец… даже не солдат, а пацан с черной повязкой-банданой на голове, по виду ему было лет двенадцать-тринадцать. До него было метров восемьдесят, но майор видел его так же отчетливо, как если бы он стоял прямо напротив него. На пацане была какая-то грязная, замызганная одежда, то ли камуфляж, то ли что-то перешито из камуфляжа, а на плече у него была толстая зеленая труба, из которой он целился в вертолет спасателей. И было видно — не промахнется…
— Поехали! — победно заявил Генри, плюхаясь на раскаленное кожаное сиденье пикапа.
— Дали. В Ростове теперь живу, благодать, тепло. А ты?
Удивленный капитан жестом подозвал старшую стюардессу.
Дерьмо… Ладно, ввязался в игру — иди до конца. Не убудет.