Он стоял на дорожке перед домом Боба Фартинга; на лицо оседали капли ночного тумана. Никт очень устал: снохождение далось ему нелегко. Хорошо хоть Боб испугался простого шума.
По городскому саду, который среди зимы напоминал скорее поросший травой пустырь с редкими кустами и статуями, бродили люди.
— Мне уже пора домой, — поспешно вставил Никт. — Обо мне будут беспокоиться.
Болджер бросил карточку на прилавок, подошел к двери и всмотрелся в сырой день за окном.
Он вскарабкался на свое любимое местечко в развилке ветвей и посмотрел на землю горшечника: залитый лунным светом луг колючих сорняков и некошеной травы. Интересно, подумал он, ведьма — это старуха с железными зубами, которая живет в избушке на курьих ножках, или худая, остроносая тетка с метлой?
Никт издал в глубине горла звук, которому она его обучила — гортанный, похожий на орлиный клекот.