Старый римлянин взъерошил мальчику волосы.
Лодыжка у Никта покраснела и распухла. После осмотра доктор Трефузис (1870–1936, «Да восстанет он к вящей славе!») объявил, что это всего лишь растяжение. Мисс Лупеску принесла из аптеки эластичный бинт, а Иосия Уордингтон, баронет, которого похоронили вместе с его любимой эбеновой тростью, решительно вручил ее Никту на временное пользование. Мальчик наигрался с тростью на славу, притворяясь дряхлым столетним дедом.
— Что стряслось? — спросила бабушка, помешивая на плите варево в большом чугунном котле. — Чего всполошился?
— Можешь, юный сэр! Более того, ты должен! Я напишу об этом, как только завершится бой победой стороны одной.
Он взмахнул ножом. Слир обвился вокруг и резким движением сомкнул кольца.
— О-о… — растерялась Амабелла. — Потусторонний визит? Портуния, милочка, я не думаю, что…