– Она–то уцелеет, не бойся. Я ее знаю. Она вечная, как и сам Мироед. Ох и задаст она мне, ох и взбутетенит!
верный конек не тронулся с места. Другой доброхот потянул конька за
– Нет, вторична, – возражал другой и делал встречный бесполезный ход.
– Кто же был кабатчиком? – размышлял вслух брадобрей. Он уже оболванил рыжую голову, достал бритву и начал править ее на Жихаревом ремне. – Кабатчиком был… Да кто–то ведь был же кабатчиком… Не пустой же кабак стоял, не без присмотру же, а то бы там все выпили… Был, наверное, кто–то, да только вот кто? Совсем я старый стал, никак не могу припомнить…
Хотелось бы мне Спросить у ясеня Или у старой сосны на горе, Где живет та, Которую назову единственной!
– Или разве помиловать вас? – задумчиво сказал богатырь и посмотрел на Яр–Тура.