– За материнство и детство! – провозгласил Рапсодище. Голос к нему уже вернулся.
К землянке выбрел Леший – весь какой–то согбенный, замученный, в рваном зипуне и бывших когда–то красными штанах.
– Не совсем так, – сказал Лю. – Просто он себя считает все умнее и умнее.
– Оставь его в покое, – посоветовал Колобок. – Речи его вполне разумны; жаль только, что он не всегда отвечает впопад. Так уж их в ихнем парламенте учат. По этому Милорду гадать хорошо, а разговаривать с ним толку нет.
– Ничего не поделаешь – самим себе приходится могилу рыть, – сказал Жихарь.
Напев не походил на прочие, слыханные Жихарем на пирах и в походах. Лад был какой–то чудной, резкий и отнюдь не печальный, хоть и не плясовой.