– Выходи, дедушка, не надо здесь жить… Но под печкой молчали. Жихарь нашарил в пыли что–то мягкое и вытянул наружу. Домовой был мертв. Жихарь ласково погладил мохнатое тельце, тронул мозолистые лапки.
– Кто это у вас в суме? – спросил младший.
Жихарь невольно расхохотался и даже утешился. На свадьбе Демон Костяные Уши, как старший по возрасту (свету белому ровесник), назначен был тысяцким; побратимы же новоиспеченного князя пребывали в звании простых сватов и дружек. От такой чести Демон возгордился неслыханно и взмыл в небо, да так высоко, что достиг областей, где всякий воздух кончается и начинается вечный мороз. Там Демон мигом застыл в ледышку и рухнул вниз, где ему суждено было разбиться на мелкие кусочки. Но гуляли, к счастью, не в княжеских палатах, а на берегу пруда – чтобы было где остужать хмельные головы. Демон туда и ухнул, а Мутило кинулся доставать. К вечеру тысяцкий оттаял, пришел в себя, но стал малость заговариваться, а демонята, уже приспособившиеся к почтовой службе, жаловались потом, что, мол, папаша стали какой–то отмороженный.
– Нет, не придумал! Нет, не придумал! Я проверял – все соседи на месте, даже партизане, а моего племени нет, чужие люди кругом живут…
– От дел твоих только слова остались да разорение…
– Как–то даже слишком дешево, – задумался Мутило. – Тут какой–то подвох…