Богатырь, недоумевая, принял безобразную деревяшку обеими руками, словно и вправду была она вожделенным мечом.
Княгиня тоже улыбалась. На случай, если богатырь проглотит оскорбление и воспользуется ложкой, она ее три дня вымачивала в яде семибатюшной гадюки.
– Нет, – гордо ответил Жихарь. – Не для того я свой разум лелеял и взбадривал всяческими науками, чтобы он у вас подсчитывал прибыли да вычислял лихву. Употребляю его лишь на великие дела, на благо народное… А на что вам, торгованам, разум, коли есть жадность и хитрость?
– Прости, друг! – приговаривали соратники, и многие при этом исходили честными слезами.
Жихаря трудно было чем–нибудь удивить, коли уж видел он даже море, поставленное на попа. Тем не менее рот он разинул.
– Что же я – своего коня не смею продать, честно выигранного в кости? – не унимался Мутило.