– Да ты что, совсем память со своими девками заспал? Я же говорил – сорок дней и сорок ночей!
Гомункул на эту поездку решительно отказался париться в дорожной суме. Ляля И Доля сшили ему из кожаных ремешков такую ловкую сбруйку, чтобы Жихарь мог навешивать ее на шею. Богатырь поворчал, но согласился. Колобок был легкий, высохший. Золотую цепь он перед дорогой снял и отдал на хранение домовому, посулив содрать с того в случае пропажи три шкуры. Гомункул знал, что у скифов бывают золотые украшения и понаряднее – со зверями и всадниками.
Присмотрелся – а это Смерть и есть. Правда, малюсенькая, зато все при ней –и белый саван, и острая коса, и весы, на которых срок жизни измеряется.
– Ты – Незван, хотя все вы тут незваны и нежданы…
– Тогда я по малолетству этого не понимал, вот и пришел в такой сильный гнев, что позеленел и на три дня потерял сознание.
Жихарь кивнул. Он снова вспомнил рассказ царя Соломона про эти нехорошие города, вспомнил и причину их нехорошести…