Схватились за головы винокуры: бражка в бочках перестала бродить, хоть и следили они внимательно за тем, чтобы не попала в бражку плесень, и меду вроде не жалели. Но ведь и старое вино перестало почему–то шибать в голову и валить навзничь…
– О, если бы это оказался действительно достойнейший сэр Ньюзор! Он, несомненно, изыскал бы способ покинуть это печальное узилище, куда мы угодили столь неосмотрительно.
Посрамленные чародеи посовещались, соорудили наспех в воздухе две громадные чьи–то ладони, и лапищи эти стали гоняться за Бедным Монахом по всей поляне, норовя прихлопнуть его, как моль. Лю Седьмой долго и успешно уворачивался, но потом ему это все надоело, он вытащил из бездонных своих рукавов кисть и в два приема намалевал на одной ладони поперечную черту, а на другой – крестик. Когда лапищи в очередной раз схлопнулись, между ними сверкнула молния и все колдовское устройство сгинуло, а в воздухе повис черный бублик.
– Выкупиться желаю из кабалы, – сказал богатырь и положил свое оружие на траву в знак дружелюбных намерений.
Фонтан–водомет оказался полуразрушенным зловонным колодцем, а возле него на цепи сидел скелет с плоским и широким, словно лоханка, черепом. В глазницах скелета сверкали два большущих смарагда, но трогать их было совсем ни к чему. Люди исчезли, только в огородах возле каждого дома торчало по десятку и более пугал – больших, поменьше и совсем маленьких. Одно из чучел было двухголовое.
– В залах третьего судилища, именуемого Хэй–шен – черная веревка, грешникам перевязывают веревкой горло, руки и ноги, клещами сжимают печень, строгают сердце… В это судилище попадают те, кто думал, что император не заботится о подданных…