Как богатырь и опасался, это оказалась волына в особо крупных размерах.
Богатырь поглядел на крыльцо. На ступеньках валялось бывшей головой вниз тело Магоги, и крови в этом теле было столько, что конь Ржавый с отвращением поднимал копыта, сторонясь растекающейся лужи.
– А то они хлеба, вывалянного в пыли, не видели, – презрительно сказал он.
– Послушаю вас, добрые люди, – кивнул царь.
– Все бы тебе убивать, может, договоримся…
– Тихо ты! – цыкнул Жихарь. – За такое слово в базарный день и прибить могут, а мы как раз на ярмарку держим путь. Помалкивай уж, коли Гомункул, нечего этим хвастать. Раз ты такой у нас вековечный, так и веди себя степенно, бороду седую отрасти… Усы вислые…