С каким трепетом он ревниво — привычка, въевшаяся за годы — выбирал самое светлое место в комнате. Как ставил поверх знакомых даже на ощупь страниц тяжелое устройство! Секретарю не доверил. Как туго шел ворот, а покрутить его пришлось изрядно, пока пальцы не освоили новую науку. Поиск того, что Немайн называет фокусом. Зато, какая была радость, когда перед глазами впервые за долгие годы поплыли не отдельные буковки — слова! Сквозь стекло они казались большими, словно переписанными специально под слабое зрение патриарха константинопольского. Чуть искривленные, чуть расплывчатые — какая разница? Он может их различить, легко, не напрягая зрение, и этого довольно!