Отковыряв шпатлевку вокруг окна, я прижалась ртом к стеклу и всосала в себя воздух, чтобы создать вакуум. Затем медленно отклонила голову назад.
Авансцену, которая, насколько я прикинула, была от пяти до шести футов в ширину, скрывали красные бархатные портьеры, богато украшенные, с золотыми кисточками, расшитые масками Комедии и Трагедии.
— Что хуже, — продолжила она, — они думают, что я это сделала.
Полагаю, Грейс взяла ключи в доме викария и пошла по кладбищу к приходскому залу. Обеденное представление к этому времени закончилось, публика ушла, и Руперт тоже. Шанс, что ее увидят, был мал. Даже если бы ее заметили, никто бы не обратил внимания, не так ли? В конце концов, она всего лишь продавщица яиц. Кроме того, они с мужем прихожане Святого Танкреда, так что никто бы не бросил на нее косой взгляд.
— Подходит, — сказал Руперт. Ниалла кивнула, хотя ее не спрашивали.
Я знала, что это тот самый твердый ответ, которого он хотел, и оказалась права. Продемонстрировав требуемую отеческую заботу, он откинулся в кресле с чем-то вроде вздоха.