Он сидел, развалившись, в тени за кустом и курил сигарету.
— Но, — добавил Дитер, — должен предупредить вас, это длинная история. Вы уверены, что хотите ее слушать?
Я одарила его превосходной сияющей улыбкой: сплошь зубы и растянутые губы. Почти возненавидев себя за это.
Насколько ее хватит — неизвестно. Если дождь не смоет ее, вполне может продержаться вечно. Не то чтобы мне это требовалось: при первой возможности, подумала я, заменю ее на настоящую шпатлевку, позаимствовав ее вместе со шпателем из Букшоу, где Доггер вечно укрепляет шатающиеся окна в старой оранжерее.
Шоколадки настолько старые, подумала я, что наверняка кишат бесчисленными разновидностями любопытной плесени, но, к сожалению, у меня не было времени заняться исследованием. Неохотно я вернулась на кухню и засунула коробку в верхний ящик морозильной камеры. Я разберусь с Фели позже.
С такими утверждениями я привыкла быть крайне осторожной: подтекст мог быть каким угодно, и, до выяснения, куда дует ветер разговора, я знала, что лучше помалкивать.