— Ты не подумал? Ты никогда не думаешь. Ты не знаешь, каково это — жить в моей шкуре день и ночь, жить с мертвой женщиной и призраком болтающегося ребенка.
Я могла бы все уши прожужжать ей ужасными историями, которыми меня пичкали Фели и Даффи, но предпочла этого не делать.
Во время одного из таких осмотров родился великий замысел. Я не помню, кому первому он пришел в голову — мне или Вольфгангу.
В «Рэндом-хаус», Нью-Йорк, Кейт Мисиак, Нита Тоблиб, Лойал Коулз, Рэндалл Кляйн, Джина Уочтел, Тереза Зоро, Джина Сентрелло и Элисон Маккиовеккио обеспечили трогательный прием, который я никогда не забуду. А иметь Сюзан Коркоран в качестве специалиста по рекламе — это мечта каждого автора. И спасибо моему литературному редактору Конни Мунро.
Мэг разглядывала Ниаллу. Протянула грязный палец и потрогала помаду на губах Ниаллы. Ниалла слегка отпрянула, но вежливо замаскировала это маленькой имитацией чиха.
Когда Руперт распахнул заднюю дверь фургона, я бросила первый взгляд в жизнь странствующего артиста. Полутемные внутренности «остина» были как нельзя лучше оснащены рядами лакированных ящиков, каждый из которых сверху, снизу и с боков плотно обставлен соседями — это очень напоминало коробки с обувью в хорошо организованной сапожной лавке, когда каждый ящик можно легко выдвинуть и вдвинуть. На полу фургона были свалены коробки большего размера — на самом деле тара для упаковки — с веревочными ручками по бокам, чтобы облегчить их выгрузку и переноску, когда потребуется.