— Верно, — согласилась она, — он так сказал. Но ты можешь звать меня Матушкой Гусыней.
— О, здравствуйте, мистер Соубелл, — произнесла я уместно приглушенным голосом. — Я просто зашла отдать последние почести. Здесь никого не было, но я подумала, что тихая молитва не помешает. У мистера Порсона не было друзей в Бишоп-Лейси, — добавила я, доставая носовой платок из кармана и утирая воображаемую слезу. — Это так ужасно, и я подумала, что не будет вреда, если… простите, если я…
— Мунди уже повез их домой, — пояснил он.
Бережно положив их рядом с емкостью, я подняла лодочку. На ее крошечном киле был свинцовый балласт. Черт!
Снаружи, на задней части церковного двора, я подняла из травы «Глэдис», мой верный велосипед, и через несколько секунд мы уже летели по испещренным солнечными пятнами и тенями переулкам домой в Букшоу.
— Десять сотен часов, — ответил он, глянув на затейливые военные наручные часы. — Скорее садись.