Вдруг бог-отступник остановился, да так резко, что я почти уткнулась носом ему в спину. Приподнял палец, останавливая меня от расспросов, шумно втянул в себя воздух и внимательно посмотрел налево.
— Если это скрасит тебе последние секунды жизни, то смотри, — наконец с тяжким вздохом ответил тот. — И лишь потому, что на самом деле я достаточно неплохо отношусь к тебе, кошка. Во всем виноваты обстоятельства.
Шерьян промолчал. Опустил голову, разглядывая что-то у себя под ногами. Я недоуменно махнула хвостом. Положила мешок с деньгами, с трудом разжав сцепленные намертво зубы, наклонила голову, пристально рассматривая храмовника. Алые отблески нарождающейся зари неровными пятнами ложились на его щеки, подчеркивали черные круги под глазами, со всей жестокостью выделяли глубокие морщины, пролегшие от крыльев носа к уголкам губ и пробороздившие лоб. Странно, раньше они казались мне куда незаметнее.
Рикки, сидящий поодаль, встревожено вскинул голову. Посмотрел на нас, убеждаясь, что мы еще не вцепились друг другу в глотки, и вернулся к полировке меча.
— Боишься темноты? — Марий укоризненно цокнул языком. — Не стоит. Поверь, кошка, этой ночью у тебя будут достойные провожатые.