За время моего сна успело окончательно стемнеть. За окнами плескалась влажная ночь, однако Гворий не стал усиливать свечение магического шара, видимо, не желая беспокоить меня. Поэтому в комнате царил приятный полумрак.
— Тефна, — после краткой заминки заговорил Рикки, обменявшись прежде взглядами с отцом, — если честно, мы не понимаем, что ты задумала. То, что ты сорвала покушение на Гвория, доказывает, что браслет еще не полностью поработил твое сознание. Ты способна ему сопротивляться. Но тогда становится совершенно непонятно, почему ты так стремишься вызвать бога-отступника. Ты ведь прекрасно понимаешь, что после этого наш мир погибнет. Почему, Тефна? Один простой вопрос. Только ответь на него честно!
Я вскочила на ноги, оборачиваясь к святилищу, и прищурилась. Проклятый магический шар застыл надо мной, словно приклеенный, ослепляя и не давая возможности увидеть то, что творилось в окружающей меня темноте. Аджей тоже замер, прижимая меня к себе одной рукой.
— Колдуешь? — с какой-то странной улыбкой спросил Аджей, оглядываясь. — Не боишься?
Пару раз я едва не споткнулась, налетев на что-то острое. С языка так и рвались ругательства, но я благоразумно помалкивала, лишь приглушенно шипела от боли всякий раз при очередном столкновении. Надо отдать должное, бог-отступник не позволял мне упасть, но, судя по едким смешкам, долетавшим до меня из темноты, специально не облегчал мне жизнь.
Бог-отступник был настолько любезен, что проводил меня к чаше. Первым пригубил из кружки, словно убеждаясь, что в чашу не добавлен какой-нибудь яд. Затем уступил место мне.