— Знаю, — серьезно подтвердила я. Не удержалась и легонько поцеловала Шерьяна в щеку, шепнув напоследок: — Надежда есть всегда.
— Я предполагаю, что к этому браслету имеет непосредственное отношение бог-сын, — после минутной паузы, тщательно выверяя каждое слово, чтобы не сказать больше, чем намереваюсь, проговорила я.
Однако браслет показывал, что опасности нет. Поэтому я уже грубее дернула за ткань, пытаясь добраться до драгоценного содержимого. Материя с неприятным треском поддалась. Я отпрыгнула, ожидая, что мне под лапы хлынет сверкающий водопад золотых монет. Но вместо этого из разорванного свертка с глухим звяком вывалилось нечто непонятное. Кусок какого-то тусклого металла, более всего напоминающий рукоять меча с обломанным лезвием.
Стены крохотного помещения без окон почти не угадывались из-за густого пара. Было такое чувство, будто я угодила в молочный кисель, и вот-вот из-за спины на меня накинется какое-нибудь чудовище. Но я не позволила панике овладеть собой. Наверное, помогла наконец-то проснувшаяся гордость. В конце концов, спасительница мира я или жалкая дрожащая тварь?!
Очередной порыв ветра продрал меня до костей. Легкое шелковое платье взметнулось за моей спиной, будто два крыла. Красиво, ничего не скажешь. Но я бы с радостью обменяла дорогой наряд на что-нибудь более практичное и теплое. Очень уж холодно.
Когда путешествие через Пустошь было почти завершено, я рискнула наконец-то спросить о том, что волновало меня больше всего. Через пару дней мы должны были пересечь границу с Тририоном, и я несколько расслабилась, осознав, что погоня со стороны эльфов мне больше не грозит. Хотя на самом деле слабое утешение. Теперь мне не будет покоя до самого окончания жизни. Для многих, если не для всех эльфов, мое уничтожение отныне стало вопросом родовой чести. Хотя с другой стороны — сколько у меня осталось этой самой жизни?