— Вы знаете основы, — возразил я. — Можете объяснить, почему и зачем нужно укрепить шпангоут или почему мачту нельзя ставить прямо, как я бы сдуру поставил!.. Это даже матросы знают, они и будут объяснять и показывать местным плотникам и столярам. Эх, я бы и сам объяснял, но… появилось неотложное дело в Гандерсгейме…
— Нет, просто я поступил неправильно. Как честный и благородный рыцарь, а не политик. А правильнее было бы поддержать мастера Рульфа с его идеями насчет бирем и трирем, катапульт на палубах, суперогромных кораблей, таранов… а потом, в чем-то обвинив, заставить убежать к нашим противникам.
Она присела в низком поклоне, я кивнул чуть-чуть и прошествовал мимо с гордо поднятой головой и государственным выражением на лице, но понимал, что просто убегаю, и, хуже того, она это понимает тоже.
— Вот-вот, я и говорю, что свинья свинье рознь. Вы вот истинно кабан, вепрь лютый, так что зубы поберегите.
— Какой дурак оставил веревку висеть за бортом? Мало ли что к нам вылезет из моря!
Через порог переступил средних лет мужчина, худой и жилистый, с узким лицом и острыми глазами. Без доспехов, только мелкоячеистая кольчуга, кожаные брюки и высокие сапоги с золотыми шпорами, гонец не простого звания, что-то особо важное.