– Чай будешь? – спросила она, усаживаясь на кровати и сдергивая со спинки стула халат.
– Я же говорила, что раньше у Милославского на Ферме работала, потом в больницу перешла.
Машина тронулась с места и покатила со стоянки, пристроившись в зад какой-то потрепанной полуторке с вырванным задним бортом кузова, в котором горкой лежали пустые дерюжные мешки. На них сидел, опираясь на борт, крепкий бородатый мужик с трехлинейкой за плечом.
– Там в километре просека старая, на ней следы машины. Оттуда подъехали и туда же ушли.
Милославский загрузил. Не в плохом смысле этого слова: просто задумался я сильно после беседы с ним. Уселся на мотоцикл и сидел на нем изваянием в плащ-палатке минут десять, пытаясь привести в порядок мысли.
Я еще раз проверил, насколько легко выходит из кобуры револьвер, перехватил карабин поудобней.