Наверху на палубе пропел рожок, простучали босые ноги, начинается утро, если правильно понимаю сигналы. Вскоре в дверь постучали. Зашел стюард, за ним грузно ввалился Юрген.
Я проснулся, некоторое время хлопал глазами, слыша далекие звуки лютни, потом сообразил, почему приснились именно певцы и музыканты, мозг работает и ночью, трудяга, в отличие от меня, вот и сейчас ищет вариант, как и актеров не обидеть, и не дать им сесть на голову, все-таки не актеры должны задавать вектор обществу, как кое-где, не буду указывать пальцем, практически получилось.
Переодевались с нервными шуточками, разобрали оружие, Юрген покрикивал, распределяя, кому бочонки, кому бурдюки, затем вышли из-за скал на берег и, без надобности наклоняя головы, чтобы нас не могли рассмотреть с когга, как будто с такого расстояния что-то увидят, кроме фигурок, торопливо сели за весла.
Ордоньес взглянул на него уже с одобрением. Я кивнул всем и вышел наверх, на палубу, а оттуда поднялся на мостик.
— Знаешь, — проговорила она медленно, все еще не отрывая взгляда от карты, — здесь довольно точно. Хотя и не везде…
— Знаете, милая, о чем я. Что на ваших картах есть еще… помимо очертания берегов?