— Разрешил, — сказал я сердито, — частную инициативу нужно приветствовать и поощрять!.. Нам же потом их стричь. Но я хотел бы, чтобы доля государственного участия была выше!
— Господи, — проговорил он колеблющимся, как дерево на ветру, голосом, — что это?
— …никто ради меня не снарядит корабль, понимаю.
На ее щеках проступил румянец стыда при таких словах, даже голову опустила, но тут же вскинула ее и снова посмотрела мне в глаза честно и открыто.
В комнату вошел немолодой вельможа с щеками на плечах, розовый и ухоженный, но с поджарым телом, явно затянут в корсет, вон глаза лезут на лоб, и дышит тяжело, неловко поклонился.
— Не убежал бы, — возразил другой голос, — а так… сплавал бы пару раз. Или больше.