Через минуту она показалась из-за громады корабля уже далеко, четыре пары весел гонят ее уверенно и быстро к темнеющим вдали обломкам.
— Могу взять на борт, — предложил я. — Только, конечно, будете рядовым солдатом, а не королевским сынком.
Ордоньес вскинул брови, в глазах недоверие, но спорить не стал, отдал приказ, матросы начали опускать за борт лодку. Я проинструктировал тех, кто будет на веслах, как держаться и что говорить, Ордоньес взвеселился и сам спустился за принцессой, а когда поднялись на палубу, лицо его было жестоким и жаждущим утопления, а она трепетала и смотрела непривычно пугливо.
А как только Церковь останется позади, она потеряет накопленное почтение, даже уважение, превратится в объект снисходительных насмешек. А сие плохо, так как мощь Церкви велика, и терять ее глупо и недостойно. Мне же, как правителю мудрому и заглядывающему вперед, это вообще недопустимо.
Я сделал широкий жест в сторону второго кресла.
На этот раз не стал пытаться превращаться в дракона, сразу перекинулся в ихтиозавра или плезиозавра, не знаю, или что-то среднее между ними, но думаю, что-то определенное, что-то с этими превращениями есть странное, какая-то закономерность…