Руки дрожали, а ноги тряслись, когда я по веревке сполз к воде, это чтоб не было всплеска, что насторожит вахтенных.
И хотя я несся быстро, голос не остался позади, а продолжал звучать, словно незримо летит передо мной. Я перестал колотить крыльями, растопырился и шел в парящем полете с минуту, прежде чем собрался с разбежавшимися мыслями.
В дверь стукнули, сэр Жерар вошел с опущенной головой, не поднимая глаз, поставил ларец с картами, над которыми я работал, на полку шкафа и, закрыв дверцы, запер его на ключ.
— Видите ли, любезный сэр Жерар, — сказал я, — и вы, и я, мы оба смотрим на небо. Не часто, но… смотрим. Однако видим разное.
В распахнутые настежь двери то и дело заходили еще строители, тихонько останавливались в задних рядах, жадно слушали, а я угадывал по их нагрудным бляхам глав гильдий плотников, столяров, оружейников, кожевников, шорников…
Она улыбалась мило и счастливо, сейчас начнет беспечно щебетать, у нее это получается просто чудесно, и надо быть такой подозрительной скотиной, как я, чтобы не дать себе расслабиться и напомнить еще раз, что за этой птичкой нужно круглосуточное наблюдение как со стороны стражей, так и со стороны чародеев, да не ускользнет под покровом магии. А ускользнет, то хотя бы приблизительно ощутим, какие силы скрывает под беспечной улыбкой.