Затем я опять увидел Тьму. Не так явственно, как тогда, с самолета – дождь, туман, хмарь скрадывали ее чудовищность, да и далеко мы были, – но черная стена, поднимающаяся от земли и до неба, не только была заметна, но и ощущалась уже отсюда как некое внутреннее беспокойство, как постоянный мелкий, но навязчивый страх.
Дальше информация словно перестала усваиваться: все слилось в какой-то калейдоскоп из мечущихся черных гибких тварей, вспышек выстрелов, треска, грохота, визга, близких взрывов, криков «Пустой!», судорожного метания пальцев по подсумкам, жара от автоматного ствола, ощущаемого уже передней рукой, тыкающей магазином в горловину приемника… В общем, сумасшествие. И так бесконечно, нескончаемо: стрельба, магазин, стрельба, магазин…
– Ну…– чуть растерялся парень. – Хотелось бы чем-то таким… ну… я ведь в новом мире, тут столько всего.
– Ну это ты гонишь, – усмехнулся Федулыч. – Святой нашелся. С вами еще разберутся, с генераторами вашими, с обходами помещений, с тем, как вы на фонарщиках экономите…
– Да это понятно, – вздохнул Федька. – Альтруизм тут не в моде.
– Да, дальше на север уже нет никого, ездить не к кому.