— Кунигундий, — поправила она и сказала торопливо: — Простите, ваша светлость! Все так. У вас потрясающая память.
Вчера все небо сгорало в пламенном закате, словно в Первый День Творения, в нем разверзались бездонные глубины, громоздились библейские горы, а сегодня заход солнца бледнее, чем щеки умирающего, облака застыли, словно мертвые, даже полиловели, ветерок стих, все замерло до утра.
— Тогда почему посылает вас? — спросил он враждебно. — Вот гад!
— Я бы рискнул пройти напрямик, — сказал он.
Мне показалось, что он намекает на что-то, но Ордоньес очень старательно смотрел в море, где небо смыкается с водой в настолько удивительно ровную линию, что даже непонятно, почему так, но все равно смотреть приятно.
— Барон, это между нами, но барон Фортескью уже по дороге в Ундерленды.