– Иван, ты у нас начальник, но как стратег ты все же не очень, извини, – сказал я, проворачивая ключ в двери и берясь за засов. – Так что мы сами, лады?
– А я уже ждать перестала. Ты вообще как, а? Совесть есть?
«Да стреляйте же, придурки!» – хотел крикнуть я, но не крикнул: все равно эта длинная, как эшелон, фраза не могла бы уместиться в тот крошечный отрезок времени, который был мне отпущен на то, чтобы дожить остаток жизни или попытаться ее продлить.
Общага встретила шумом, волейболом во дворе, несмотря на дождь. Под навесом меж двух корпусов, мужским и женским, большая компания жарила шашлык, тянуло дымом. Там смеялись, тренькала гитара – в общем, народ учился развлекаться без телевизора.
– Труп к чему-то привязан и возложен на костер?
– Хрен ли думаешь, а? Бери, тебе на моце кататься зимой, а никто на складе маски не выдаст, всю будку выстудишь. Их к сезону разбирают.